назад

Триптих. Средняя часть.
Стук каблуков

Стук. Мерный. Раз – два – три. Темно – фиолетовые туфли – на серых ступенях подъезда. По асфальту, темному от пролитой воды. К автобусной остановке. Не очень быстро, но времени – в обрез. Он будет ждать, если она не поторопится. Ветер. Волосы мешают видеть. Зажмурить глаза – яркое солнце. Блеск, отблеск солнца на наручных часах – половина восьмого. Сумка на плече – падает – подхватить в последний момент. Музыка в наушниках. Громко, но пока не слишком. Сквозь знакомую до неприятия музыку – стук каблучков по асфальту. Туфли только – только почищены, они еще блестят, темные каблучки еще не успели запылиться. Руку с часам – вверх. Успеет!

Ступени автобуса. По их резине каблучки стучат глухо, их почти не слышно за ревом мотора. На сиденье у окна – упасть. Открыть сумку. Зеркальцем поймать закатное солнце. Ммм? Ничего, ничего, все, вроде бы, нормально. Чуть растрепалась, но это не страшно. Жуткий запах бензина. Тише музыку. Билет до метро. Закрыть сумку. Бегут за окном деревья, смешивая свои зеленые листья с солнцем. Замечательный коктейль! Она спокойна, разве что чуть-чуть нервничает. Они ни разу не виделись. Только письма, пару раз в неделю, на ее ящике. Непонятное японское имя. Странный, сквозь беспокойный сон пробивающийся голос. Незнакомый голос. Слова «курьером». Нелюбимый шрифт, к которому она со временем привыкла. И – даже – полюбила. Или все же просто привыкла?

Жесткое сидение. Мало народу в автобусе. Заходящее солнце – прямо в глаза. Сколько раз думала, что надо садиться на другую сторону! Знакомый мотивчик перерастает в незнакомые мысли. Ближе. Из сумки – солнечные очки. Да, так лучше. Руку – к груди. Спокойно!

Метро. Темно – фиолетовые, чуть запылившиеся туфли – по ступенькам. На часах – слишком много времени. Опаздывает! Быстрее! Еще быстрее! Мраморные ступени – быстрый стук. Раз – два – три. Каплями по окну – стук каблучков по перрону. В захлопнувший за спиной двери поезд – успела. Уф! Отдышаться и найти место. Мест полно. К окну, на угловое сидение.

Ласкающаяся к рукам обложка книги. Знакомое. Это лучше, когда волнуешься. А кто волнуется? Какая чепуха! Только чуть быстрее, чем обычно, стучит сердце. Разве это значит волноваться? Нет, конечно же!

Быстро пролетают за окном станции. Темные – светлые. Светлые – темные. Не вынимать наушников, не отключать плеер. Так легче. Что легче? Просто легче.

Стучат колеса вагона, его резко заносит в сторону на поворотах. Она падает на пустое сидение рядом. Темно – коричневая коже его – к руке. Чуть холодная и жесткая. Сесть, поправить кофту. Помялась страница. Постараться пригладить. Аккуратно: раз – два – провести пальцем по сгибу. Перевернуть.

Взгляд на часы. Опаздывает!

Пора выходить. Не смогла читать. По темному полу – резкий стук в тишине станции. Черные каблучки пролетают мимо колонн. Стучат по лестнице перехода. Раз – два- три. Быстрее. Еще быстрее.

На темных ботинках, еще недавно начищенных до блеска, - мелкая мука пыли. Отразились в стекле распахнутой двери метро. Спешить некуда – спокойно спустился по лестнице к вагону. Пропустил полный поезд. Ведь он не торопится! У него в запасе много времени. Она так и не прислала свою фотографию в обмен на его. Он не сможет ее узнать. Она сказала, что справится сама. Как она выглядит?

Черная кожа ботинок – рядом с распахнувшейся дверью поезда. У противоположной двери – держась за поручень. Холодный, блестит, будто от солнечного света.

Он не волнуется. Зачем? Он старше, ему не о чем беспокоиться. Просто скажет ей: «Привет!». И посмотрит, какая она. За этим он, собственно, и едет.

Темно – фиолетовый стук среди белого шума зала. Быстрее! Забежала в вагон. Успеет? Нет, теперь уже наверняка – нет. Ладно, ведь ничего страшного? Она не в первый раз опаздывает! И не в последний, это уж точно! Не смешно! Совсем не смешно…

Слишком резко остановился поезд. Упала бы, если б не держалась за поручень. Теплый, будто нагретый солнцем.

Наверное, стоит поспешить? Мужские ботинки не могут стучать по ступенькам, это – привилегия женских туфелек. Мужские ботинки вообще не описывают. Но это вовсе не значит, что они не существуют. И именно поэтому – когда он пошел быстрее – замелькало быстрее и темное отражение его ботинок в светлых мраморных колоннах. Даже не отражение – отсвет. Отсвет темной кожи на мраморе. При всей невозможности этого – отсвет. Быстрый, летящий. Как стук каблучков женских туфелек.

И почему-то быстрее стучало сердце. Волноваться нечего. Только сердце не было в этом уверено до конца и на всякий случай решило перегонять кровь побыстрее. Быстро. Еще быстрее.

Ужасно сильно стучит сердце. Совсем опоздала! Перепрыгивая через ступеньки эскалатора – вниз. Не успевает на поезд. Постукивает носком запылившейся туфельки по полу платформы. Две минуты. Как жутко стучит сердце. Раз – два. Раз - два. Сейчас выпрыгнет! Она ведь не боится? Нет, конечно, нет! Ей просто ужас как страшно. А так – она не боится!

Шум подходящего поезда. Это называется не заходит – это называется пытается заползти. Вагон переполнен. И куда это люди едут в такое время? Восемь. Надо дома сидеть и телевизор смотреть!
Давка отвлекает от мучающих ее мыслей. Через остановку выпихивают из вагона. Жарко! Безумно стучит сердце. Быстрее!

Да, надо бы чуть побыстрее. Так можно и опоздать. Без семи восемь. Уже близко. Раскрываются двери. В тупичке? Светлая серая станция. Можно чуть помедленнее, он видит, что там, где они договорились встретиться, несколько человек, но среди них нет девушки ее лет. Нет такой, как она. Или он просто хочет, чтобы ни одна из тех, кто там стоял, не стал вдруг звучать ее именем? Тем именем, каким почти сразу после знакомства он стал называть ее.

Подошел. Без пяти восемь. Он пришел раньше на пять минут.

Уф! Шум в ушах. Это уходящий поезд или ее убегающее сознание? Очень – очень быстрый перестук. Совершенно не видно, как оседают на полу пылинки с ее туфель. Они падают. Так падает снег зимой ей в подставленные небу руки. Громкий, отчетливый стук каблучков спешащей женщины. Растрепалась прическа. Ну и пусть! Она уже чуть не плачет. Только что хотела, чтоб его там не оказалось, а теперь боится, что ее желание исполнится. Быстрее! Надо бежать! Это уже не перестук, это непрерывно – длинными ногтями с темно-фиолетовым лаком – по полированной поверхности стола.
Устала. Она не может больше бежать. Сбивающееся дыхание – сквозь резковатый стук по пыльному полу.

Он ждет. Знает, что она придет. Просто знает. Она наверняка опоздает. Сама часто писала, что вечно всюду опаздывает. Вот и сейчас. Это не она? Смотрит на подходящую девушку. Нет. Не она. Почему он это знает? Просто знает. Угадал. Медленно прохаживается от стены к стене. Медленно.

Очень быстро. Под стук падающего куда-то вниз сердца – пробежать туда же вниз с два десятка ступенек. Яркий свет отскакивает – она уже видит это – от бледно – серых стен станции. Через частые промежутки на вздох – череда быстрых фиолетовых ударов.

Сбежала с последней ступеньки. Полупустой зал. Чуть резко повернулась туда, где договорились встретиться. По фиолетовой коже царапнула острая грань ступеньки.

Он.

Ждет.

Быстрые удары сердца. Замершие в ожидании глаза.